Костяшки сбиваются. Выступают первые капли крови. Легче не становится, но состояние, будто я кусок намокшей ваты, неспособный ни на что, исчезает.

Мозг хаотично ищет пути решения проблемы.

Я злюсь на нее. Впервые в жизни я злюсь на нее настолько сильно, что не могу вменяемо думать. В башке только какие-то образы. Мысли путаются.

Ощущаешь себя тупым малолеткой в пубертате.

Стоп. Это все какой-то абсурд. Нужно собраться с духом.

Сдавливаю пальцами виски. Считаю про себя до десяти и незамедлительно набираю номер Ярика.

– Здорово, – открываю кран с холодной водой и засовываю руку под умеренную струю. – Спроси-ка у Олеси, она там не в курсе, случайно, где моя жена?

Царев пару секунд молчит, прежде чем воспроизвести слова, которые сам я вслух говорить не хочу:

– Ушла?

– Надеюсь, – достаю перекись, – что нет.

– По телефону можно пробить.

– Ты, Царев, наивный, она не дура, дома трубку оставила. Леське допрос лучше устрой.

– Спрошу. Хорошо, что позвонил, кстати. Шахманова нашли. Ты у него не один такой, кинутый. Будет суд. Бабла там немерено, он толком реализовать ничего не успел. Так что, думаю, свое вернешь.

– Радостно слышать. Позвони, если Леська что-то знает.

– Позвоню.

– До связи.

Заматываю сбитую руку полотенцем, с презрением осматривая валяющийся у лестницы букет. Нес, нес и не донес. Точнее, некому уже было дарить.

Кладу телефон перед собой, рядом с Есиным. Тоскливое сожаление медленно растворяется. Ему на смену снова приходит злость. Я так тонко ее чувствую. Она заполняет собой все мысли. В голове тысячи картинок. Я словно вижу, как Токарева выходила на улицу с ребенком и чемоданом. Как кинула на стол смартфон, а потом без сожалений села в такси. В моей голове это похоже на запись пленки, только освещенную в кислотно-красное.

Бесспорно, я не самый хороший человек, но такой финт с ее стороны – уже перебор.

Молчал из соображений ее же спокойствия. Что получил взамен? Пустые стены и предательство.

Но, что совсем не парадоксально, именно сейчас снежный ком проблем, собранных за последний месяц, кажется никчемным. Главная проблема была у меня под носом, но я упорно ее игнорировал. Оказывается, все у нас было плохо, мне же казалось иначе…

Уход Есении сейчас практически провокация. Она же прекрасно понимает, что я не смирюсь и буду ее искать. Просто сложить руки и пустить все на самотек не про меня. Да и не про нее тоже.

Еще пару минут смотрю в пространство кухни и делаю звонок, который не хочется.

Теща отвечает не сразу. Когда берет трубку, параллельно что-то кому-то говорит.

– Здравствуйте, – барабаню пальцами по столу. Парадокс, но ее отчества я ее не помню.

– Андрей? Неожиданно.

Видимо, номер мой у нее есть. Уже легче.

– Еся не у вас?

– Нет, – настороженно. – Что-то случилось?

– Все в порядке. Но, если все-таки она у вас, вы ей передайте, что…

– Ее нет. Что у вас случилось?

– Ничего критичного.

– Что ты сделал с моей дочерью? Она ушла? А Майя где?

– Перезвоню.

Отбрасываю от себя телефон. Теща пару раз перезванивает. Игнорирую.

Значит, у матери ее нет, иначе бы та так не удивлялась. И куда же ты делась, а?

К утру следующего дня ситуация не проясняется.

Приходится съездить на работу и даже пережить визит отца. Он, как я и думал, о моих проблемах наслышан. Устроил двухчасовую лекцию, что впору было голову пеплом посыпать.

«Я же говорил» прозвучало больше двадцати раз. Считал я не специально.

– Мне в приемную теща твоя звонила. Говорит, у нее дочь пропала. Что у вас происходит? – спрашивает уже в дверях. А мог бы так эпично уйти.

– Тебе? – смотрю на отца не без удивления. – Неожиданно.

– Расскажешь?

– Психанула, подумала, что изменяю. Сбежала.

– А ты не изменяешь?

– А у меня аллергия на измены. С детства, если ты помнишь.

– Это заметно, поэтому от тебя жена и уходит, – косится на пустой стол. – Я поехал, у меня самолет. Помогать тебе, как и договаривались, не буду. Ты же хотел самостоятельности.

– Я тебя уже заждалась.

Губы Инги пестрят алой помадой и расползаются в улыбке.

Первое, о чем я думаю, замечая этот кроваво-красный оттенок, – Еська. На подкорке сразу всплывает ее день рождения. Та сумасшедшая ночь в клубе с танцами на столе и еще более сумасшедшее продолжение.

Я часто задавался вопросом, когда это случилось? Когда я понял, что люблю ее. В ту самую ночь.

Ее телефонный звонок, перепуганный голос. Пустая трасса и девочка, бегущая мне навстречу. Ее трясло. Меня и самого перетряхнуло. Столько страха было в ее глазах, а мне… мне дико хотелось защитить. Снова почувствовать вкус ее губ и больше не отпускать.

Ночь, которая перевернула мой мир окончательно. Искра. Момент, когда я понял, что не хочу и не смогу от нее отказаться уже никогда.

Хотелось разодрать того, кто так ее напугал, на куски.

Пальцы дрожали. А она попросила себя поцеловать… просто поцеловать.

Убираю руки в карманы, стараясь сфокусироваться на Инге. Она сидит, закинув ногу на ногу.

– Ты сказал, у тебя что-то важное.

– Важное.

– Присядь, – хлопает по обивке стула рядом с собой. – Выпей, – пододвигает бокал на край стола.

– У меня мало времени.

– Андрей, расслабься, ты сегодня какой-то напряженный, – ведет указательным пальцем по тыльной стороне моей ладони.

Отдергиваю руку.

– Я женат.

– И как нам это мешает? Жена дома, у нее много своих забот. А ты здесь, со мной… – ее пальцы снова ползут по поверхности стола, прихватывая рукав моей рубашки.

– Руку убери, – голос не повышаю. Хотя и так понятно, что в запланированном ею ключе разговор у нас не сложится.

– Как грубо, – смеется, – но ты знаешь, мне даже нравится.

– К делу давай.

Инга поджимает губы, чуть вытягивая шею. На щеках появляется румянец.

– Мне кажется, ты забыл, с кем разговариваешь…

– Прекрасно помню. Ближе к делу.

– А я ведь могу аннулировать нашу сделку. Ты же не глупый, кроме меня, никто не будет с тобой работать, зная, что ты банкрот.

Контрольный в голову. Только не действенный. Я остаюсь живее всех живых. Связаться с ней изначально было плохой идеей. Но выбора-то у меня особо и не было. А сейчас есть?

А сейчас уже не важно.

Сейчас у меня есть куда более серьезные нерешенные вопросы.

– Удачи.

Из ресторана выхожу прямо под дождь. Погода переменчива. Холодные капли бодрят. До машины иду прогулочным шагом. В салоне стаскиваю мокрую рубашку и откидываюсь затылком на подголовник.

Телефон в кармане вибрирует. Пару секунд смотрю на неопределившийся номер.

Первая мысль – сбросить, вторая… это может быть Еся. Она любит подобные приемчики, потому что та еще трусиха.

Подношу смартфон к уху.

– Да!

Ограничиваюсь коротким словом, желаю выслушать, зачем она звонит. Догадываюсь, конечно, но все же. Плюс услышать ее голос приятно. Еще одно осознание минувших суток. Когда она была рядом, я перестал это замечать. То, насколько мне важно ее присутствие. То, насколько она сама мне важна.

– Андрей…

– Еся? Где ты? – перечу себе в первые же секунды, начиная задавать вопросы.

– Не важно. Андрей, я приняла решение…

– Какое? Сбежать с ребенком?

– С Майей все в порядке, – понижает голос. – Не перебивай пожалуйста. Нам нужно пожить отдельно и…

И? Нет, милая, никаких «и». Мне нужно знать, где ты. Мне нужно тебя вернуть. Где ты? Ни теща, ни сестра Еськина, ни подружка – никто не в курсе, куда ты сбежала. Отыщись!

– Скажи мне, где ты?! – сам того не хочу, но перехожу на крик. – Что ты себе придумала?

– Я позво…

Меня несет. Крышу срывает от этого неведения. От неимения возможности контролировать ситуацию. А еще оттого, что я просто не знаю, как вернуть ее окончательно. Не просто поговорить и вроде бы понять друг друга. А именно вернуть. Вернуть те отношения, с которых все началось…